жены, я испугалась, — она положила руку на сердце. — Я думала, что девочка будет похожа на мальчика и выглядеть неподобающе, но, увидев эту куколку, я восхитилась. Адалия, ты очень женственна!
— Благодарю! — девушка сделала книксен.
— Это на первый взгляд она девочка, а при своих дерётся не хуже парней, — Адам не удержался от ехидной улыбки, и Адалия, замахнувшись, ударила брата по плечу. В планах было отвесить звонкую пощёчину непрошенному комментатору, да рост не позволил.
— Видел? Видел! — Адам указал папе на сестру, тыча пальцем. — Она первая меня ударила!
— Достали! — это был крик Души Лукаса, ему никогда не нравились ссоры двойняшек, особенно при свидетелях. — Покажи ей вот это, — Лукас сжал кулак и выставил средний палец, — я разрешаю, и уйдите отсюда.
Перед самой дверью Адам с усмешкой показал Адалии предложенный вариант мести, на что та, возмущённо ахнув, подняла миллион юбок и пнула брата.
Глава 19. Сбор
Вечером ребята собрались, и даже Ричард удивил их своим присутствием, хотя и опоздал на двадцать минут, никак не объяснив почему и не извинившись.
— Предлагаю познакомиться. Даст Богиня, нам ещё много лет править вместе, — Адалия дружелюбно пожала плечами. Ребята, переодевшись после ужина в пижамы, собрались в комнате девушки. Она была алой, но приятного оттенка, от которого не устаёшь. Изумрудный цвет в вставках на стенах, был невероятно глубокий и дорогой, что сразу делало интерьер богатым.
На стене висела полка, на корой стояли фотографии. Было сложно разобрать лица с дальнего расстояния, но все поняли что это друзья Адама и Адалии.
— Сколько тебе тут? — Солар указала на фото, где помимо двойняшек было ещё пять человек.
— Четырнадцать, — холодно ответила она.
— Такие счастливые.
— Да, — отрезала Адалия, давая свои отношением понять что она не будет рассказывать о них.
Они с Адамом устроились на кровати, Ричард сел на кресло, как белое пятно среди интерьера, а сестрёнки-эйлины вместе с Лунни улеглись на полу, предварительно разложив на нём плед и подушки. — Спрашиваем то, что интересно. Если что-то совсем личное, никто не заставляет отвечать, оки?
— Лорд, тебя представили, как Идол. Как это? — Адам опёрся одной рукой на кровать, а другую положил на бок. Он всем видом старался делать вид что не спрашивал до этого в письмах.
— Эйлины — существа, которые живут очень долго. Мы почти неуязвимы, и, упав с большой высоты, даже синяка не получим. Эйлины идеальны, так что синякам и шрамам не место… — начала объяснять девушка, но её перебили.
— У тебя есть небольшой шрам на колене, — Лунни, что была одета в длинную малиновую сорочку, обратилась к Лорд, одевшейся в короткие шортики и кроп-топ с кружевом золотого цвета.
— Это ещё раз доказывает, что мой папа — человек. А ещё, что я очень активная, — все посмотрели на небольшой шрам. Адалия указала на свои бледные коленки, на которых тоже остались следы порезов. На девушке была красная строчка до середины бедра и атласный халат нараспах сверху. Волосы девушки уложены в высокий хвост с украшением в виде косичек. Особенность их с братом в том, что они придерживались единого стиля и материалов для одежды, из-за этого были ещё больше похожи друг на друга. Колени Лунни были чисты, хотя кожа ведьм была самой тонкой из всех, — Иначе говоря, Идол — самая или самый красивый эйлин, на которого равняются остальные, и нередко он представляет страну. Я считаюсь самой красивой и горжусь этим.
— Ты и правда очень красивая! — Лунни просто таяла от привлекательности Лорд.
— Ага, Лорд — сексуальная милашка, которая думает только о себе, причём ещё и очень-очень беспечная. Лунния, ты не такая красивая. Тебе бы чуть мышечной массы набрать, а то, как смерть. Да и брови пощипать, а то скоро срастутся в одну. Можно и поувереннее быть, а то, как тряпка, — с кресла донёсся низкий голос. У Лунни глаза стали на мокром месте; ее прям в жар от обиды бросило.
— Ричард, следи за своим языком! — Сола прижала девушку к себе.
— Грубо, но зато честно! Посмотрите на неё! — он пожал плечами.
— Она тебе нравится? Так и скажи! — Адам тоже встал на защиту.
— Меня не привлекают девочки.
— Оу, ты по мальчикам? Почему? — Лорд была удивлена, ведь такого в их стране не было. Никогда.
— Очень банально. Мне нравилась девушка, и я рассказал ей о своих чувствах, на что меня отшили. Всё. Сейчас я в отношениях, — его речь была прерывистой и краткой.
— Лунни, скажи, а правда, что твоя старшая сестра убила другую? — Адалия, чтобы разрядить обстановку, решила узнать правду, потому что слышала эту легенду и хотела узнать кровавые подробности.
— Эм… да, — девочка замялась, голос стал тише, но она продолжила. — Нас было трое, по-старшинству: Вивьен, Агнесса и я. Вот, что тогда произошло… — девушка закрыла глаза, и все окунулись в её воспоминания.
"— А теперь представь, как мы будем кружиться завтра вечером! — Вивьен хватает Агнессу за руки и кружит вокруг себя. Зал огромный и сделан из переливающегося чёрного камня, на котором отражаются лучи солнца. Помещение имеет круглую форму, и совсем небольшое по радиусу, но очень высокое.
— Этот день запомнят все! — шепчет ей Агнесс, забирая из малиновых кудрей нежный цветок каллы. Какие красивые волосы. Агнесс постоянно, с самого детства, носит каре.
В быстром темпе они перемещаются в центр зала. Свет проникает в огромные окна и даёт блик на мозаику пола. Их туфли стучат о мраморный пол, и звук отдаётся в уши обоим, пульсирует пол… как и люстра. Её держит цепь, которая вот-вот и сорвётся.
— Пойду, позову Лунни, надо же репетировать наш танец, — Агнесса улыбается лишь губами и направляется к большим дубовым дверям, всего на секунду оглядываясь. Её сестра поправляет складки струящегося чёрного, как ночь, материала.
Дверь закрывается с глухим ударом, и лёгкое дребезжание хрусталя раздаётся из помещения.
А потом всё, как в тумане: с оглушительным треском сверкающие частички ударяются о прочный пол, но не такое прочным тело, окутанное в черную ткань. Агнесс удаляется по коридору, когда слуги сбегаются к Большому залу.
Старшая сестра даже не успела закричать.
— Агнес, что случилось? — её мама, Женевьева, невесомо касается предплечья дочери. В её глазах застыла тревога.
— Я была в саду, а потом раздолся ужасный грохот! — Агнесса прижала голубенький цветок к груди, выражая тоску и растерянность.
Эта семья, Лунни не достойна.
— Славу божеству, ты жива! Я уже всё передумала! — Женевьева приобняла её и посмотрела на закрытую дверь зала, уводя дочь дальше и дальше…
